The Bad Day Ch. 01 — Непонимание / Нежелание
Это был плохой день, в середине несчастного месяца, не совсем среднего, хотя год, который не содержал заметных обещаний. Похоже, Энди подумал, что это было какое-то время. Она посмотрела в окно на небоскреб Чикаго, на 40 этажах над Wacker Drive. Люди и транспортные средства внизу, казалось, двигались с целью, стремясь следить за тем, чтобы быть живым. Для Анди бизнес ее бизнеса (который был законом) занимал столько места в ее жизни, что бизнес жизни просто прекратил свое существование каким-либо значимым образом. Сначала она любила закон, руководствуясь интеллектуальным вызовом учиться быть судебным адвокатом и межличностным вызовом найти свой путь через мужскую доминирующую фирму и профессию, не теряя того, что это заставило ее Анди. На самом деле не было никакого события — просто угасание друзей, интересов и знакомств, до тех пор, пока все, что осталось, это работа, чувство пустоты и абсолютно никакого представления о том, как улучшить ситуацию.
И теперь, в этот уже неприятный суп, упала муха: она сделала ошибку, из которой не было очевидного пути к выздоровлению. Уже наняв эксперта, который поддержал уход, который ее клиент-врач дал женщине, которая умерла, она узнала вчера, что лицензия ее эксперта на медицину была приостановлена несколько лет назад. В случаях, которые часто сводились к «битве экспертов», эксперт, которому удалось приостановить свою лицензию, действительно был очень плохим. Судебное разбирательство, крайние сроки для раскрытия новых экспертов давно истекли, она не сказала душой, и она отчаянно нуждалась в плане.
Она прислонилась к окну и глубоко вздохнула, хотя ее нос точно так же, как ее инструктор по йоге DVD сказал ей сделать. Окно было холоднее, чем она ожидала; это было хорошо. Она обернулась и прижала лоб к стеклу, закрыв глаза. Она задавалась вопросом, смотрит ли кто-нибудь, и если да, то что они могут подумать. На ней была персиковая кашемир с короткими рукавами, серая юбка с карандашом и униформенные черные насосы. Она была 5 ‘5 «, весила около 10 фунтов больше, чем ни один из ваших бизнес, но знала, что она была стройной и, по крайней мере, довольно привлекательной. Ее средние рыжие рыжие коричневые волосы свисали свободно — она чувствовала это по бокам Она пыталась почувствовать чьи-то глаза на нее, и провалилась. Никто не смотрел, или, если они были, они не заботились. Какого черта она собиралась сделать?
Она вздохнула и отстранилась от окна. Было бы самоубийством признаваться ее партнерам — об этом не могло быть и речи. Испытание необходимо было продолжить или, что еще лучше, избежать вообще. Она подумала о Джеке МакЛарене, адвокате, который представлял имение мертвой женщины. Он был в конце 40-х, возможно, в начале 50-х. Высокий, лысый, умный и явно уверенный, он был не чем иным, как удовольствием работать во время дела. На самом деле он был настолько уверен в себе и приспосабливался к тому, что он немного нервировал — как будто они играли в игру, но только он знал правила. Она просмотрела список вариантов в своей голове и нашла только одну идею в списке. Она подошла к своему столу и подняла трубку.
В Иллинойсе выясняется, что кто-то, кто подает иск, может при некоторых обстоятельствах отклонить иск, а затем повторно заново его заново. Этот процесс, называемый добровольным увольнением, обычно использовался заявителями, когда что-то пошло не так поздно в случае, и они нуждались в дозамене. В случае с Анди, конечно, ничто не пошло не так для заявителя, и не было правила, которое позволяло ответчику или Анди возобновить дело. План Анди, как это было, заключался в том, чтобы позвонить в McLaren и посмотреть, не согласится ли он отклонить его превосходное дело.
Его офисные сотрудники прошли через нее, и он ответил тепло. «Келли, как я могу помочь?»
Если бы вы только знали, подумала она.
«Я бы хотел сесть и поговорить о Коллинзе, когда у вас есть минута», — сказала она, используя имя своего клиента, чтобы определить случай.
«У тебя есть чековая книжка?» — спросил он с улыбкой в голосе.
Репатье она могла справиться. «Я знаю», — сказала она. «Много чеков, но я не уверен в средствах».
Она чувствовала свою признательность. «Что в повестке дня?» он спросил.
«Процессуальный материал». Она ждала. «А может быть, и одолжение».
«Хорошо. Можете ли вы сделать завтра около 6?» он спросил.
«Да, где?»
«Я встречу тебя в баре на полуострове», — сказал он, выбрав один из лучших отелей города. «Питье иногда нужно идти вместе с милостями».
Вызов закончился. И ее волнующие репетиции начались. Она продолжала всю ночь, когда она должна была спать, и на следующий день, когда она должна была генерировать оплачиваемые часы.
Время было близко. Она подошла к ванной и проверила свое отражение. Она выглядела так же, как она чувствовала — усталая, беспокойная и напряженная. Она нашла что-то в своем кошельке, чтобы покрыть по крайней мере некоторые из теней под ее глазами, надела блеск губ по привычке и направилась к лифту, чтобы взять такси.
Она была бы счастлива в баре на полуострове, если бы она была там практически по любой другой причине: она была теплой и богатой и удобной, напитки были хорошими, и обслуживание было почти идеальным. Однако, когда она вошла, она чувствовала, как тревога поднимается, как прилив. Она подозревала, что ее шея пламени красная, что часто случалось во время стресса, но не было никакого способа узнать наверняка. Итак, она вошла, полная предчувствия, обманутая ложной уверенностью в толще микрон.
Он уже был там, сидя на стуле, читая. Перед ним сидел напиток, вероятно бурбон. У него было другое место, и Келли направилась к нему, смирившись с задачей. Он встал и протянул руку.
«Келли. Рад тебя видеть. Что я могу тебе сделать?»
Нет причин делать это сложнее, чем нужно. «Я думаю, что это просто диета.
«Как грустно», — сказал он, улыбаясь. Он поднял руку, и официантка начала скользить в его сторону.
Келли наблюдала за ним. Он казался расслабленным, уверенным в своем месте во вселенной, уверенном в том, что должно было произойти. Она ему завидовала. Она выгрузила свой портфель и плащ на соседний стул и села, скрестив ноги.
Последовали небольшие разговоры. Келли оказалась почти невыносимой. Не то, чтобы с ним было трудно разговаривать; фактически при почти любых других обстоятельствах она считала бы это долгожданной передышкой со дня. Но теперь вес ее тяжелого положения был слишком тяжелым, чтобы позволить ей наслаждаться своей компанией. Через некоторое время он, казалось, знал.
«Хорошо» он переключил передачи. «Что случилось с Коллинзом?»
Она посмотрела вниз, разгладила ее уже совершенно гладкую юбку и перевела дыхание. Она думала об этом часами. Дело не в том, что она была против того, чтобы немного исказить правду, просто ничего, кроме правды, казалось, не имело шансов на работу.
«У меня проблемы с Коллинзом, я не могу сказать вам, что это такое, но он большой, намного больше, чем просто проигрыш в этом деле. Я не только могу испортить отношения с клиентом, которые у компании были на протяжении десятилетий, но это может вызвать у меня проблемы с карьерой ». Келли подняла глаза.
Макларен пристально смотрел на нее. «Ты можешь починить это?»
«Я не могу», — сказала она. «Но вы можете.»
«И как бы это было», — спросил он, его голос чуть усмехнулся, и его глаза были устойчивыми.
«Мне нужно, чтобы ты …» Плохое начало. Попробуй еще раз. «Я надеялся, что вы, возможно, захотите принять добровольное увольнение».
Она быстро вздохнула и начала рассуждать, прежде чем она потеряла нервы.
«Вы можете переустановить, как только захотите, это вызовет некоторую задержку в разрешении дела, но не много — не более 6 месяцев. Ваш случай будет таким же хорошим, как и сейчас, я смогу вернуться спать ночью ».
Она замолчала. Ну, вот оно, сидит на открытом воздухе, как дерьмо. Ей пришло в голову, что она может бросить.
Джек прижался пальцами к груди и подумал. А потом заговорил.
«Мне кажется, что мне трудно объяснить этот маневр моему клиенту, не так ли? Какая польза от семьи, например, от этого? И хотя я не могу быть уверен, не зная, в чем проблема, Я предполагаю, что задержка на самом деле наносит ущерб моим клиентам, заставляя вас и вашего клиента из-за какого-то случая, связанного с тем, что вам не по душе. Есть ли у вас какое-то предположение, почему я объясняю, почему это хорошая идея для моих людей? »
Конечно, он был прав. Для него или его клиента не было никакой пользы, и не было никакого смысла притворяться, что есть. Она мягко покачала головой из стороны в сторону. Она хотела исчезнуть.
«На самом деле, я боюсь, я поставил вас в жесткую позицию, спросив, и я сожалею об этом. Я все сделаю. Спасибо, что услышал». Она потянулась за своими вещами.
«Стоп.» Это звучало как скорее заказ, чем запрос. Она сделала.
«Ты выглядишь так, будто не спал за неделю». Это было одно для нее, чтобы узнать это, и совсем другое для него: a) заметить и b) сказать это вслух. Он поднял руку, и волшебная официантка появилась из ниоткуда.
«Нам нужен стакан пино нуар, пожалуйста». Она открыла рот, чтобы выразить протест, но он был там первым.
«Не надо. Ты не можешь серьезно сказать мне, что какое-то вино ухудшит ситуацию. Мне нужно время, чтобы рассмотреть мои варианты, и я не хочу сидеть здесь и пить в одиночестве. Я бы счел это одолжением, если ты остался на некоторое время и держал меня в компании ».
Похоже, он думал, что это будет благосклонно, — это звучало очень похоже на то, как он ожидал, что она останется.
«Итак, каждый аспект вашей жизни этот испорчен?» — спросил он с усмешкой в глазах.
Она слегка улыбнулась. И так началось, постоянный, казалось бы, бесконечный поток вопросов. О ее работе (в противном случае хорошая, полезная, неудобная занятость), ее семья (брат в Акроне и сестра в Майами, мама развелась и в Скоттсдейле, отец отсутствовал, занят новой семьей), дом (кондо-центр), домашние животные ( кто во имя Бога имеет время?), муж / значимый другой (давно ушедший бывший и у которого имя Бога имеет время) и даже хобби (вы серьезно?). Она сама не задавала вопросов, вместо этого предпочитая просто насыщать свое любопытство. В этом процессе она была ошеломлена несчастным. Дело было не только в том, что ее жизнь казалась бесплодной пустынной землей, а потому, что он заставлял ее говорить это вслух. Один стакан вина стал три; ее жалость к себе не знала границ.
«Пойдем тебя домой»,
— наконец сказал МакЛарен. Она собрала свой кошелек и портфель и пальто; он взял пальто и держал его, когда она впивалась в него. Они пошли вместе в вестибюль, из дверей в прохладную, влажную весеннюю ночь. Келли была измотана. МакЛарен отказался от ожидающей такси и открыл ей дверь.
Анди двинулся к открытой двери кабины, ненадолго улыбаясь в общем направлении МакЛарена.
«Спасибо, что остался и пил со мной», — сказал он. Она кивнула с едва заметным признанием, никогда не прерывая шаг. Безопасность кабины была в миллисекундах.
МакЛарен схватил ее за руку. Келли повернула голову, чтобы понять, в чем проблема. Используя ее локоть в плену, он повернул ее тело так, чтобы они были лицом к лицу. Он посмотрел на нее серьезным и прямым, но без гнева.
«Я сказал: Спасибо, что остался и пил со мной».
Она сразу поняла, что он заставляет ее признать его. Она чувствовала себя глупо и упрекала.
«Добро пожаловать, было приятно», — солгала она.
Он скользнул рукой по ее шее, крепко сжав ее. Это было необычно, и было странно. Он повернул ее к кабине, держа руку на шее, когда она сгибалась внутри.
«Я позвоню вам завтра», были его прощальные слова. Задворная шея почувствовала, что горит. Она знала, что сегодня ночью не будет сна. И она была права.
В конце концов, наступило утро. Келли остановилась, посмотрела на потолок, осыпали, оделась и направилась к офису. Это было похоже на день приговора, и результат был предопределен. Примерно в 11 лет она проверила ее электронную почту и увидела это от McLaren: «Думаю, я увижу тебя сегодня на полуострове 5:30».
Больше пыток. Она набрала обратно «Разве я не понимаю»? и уставился на пустой почтовый ящик, бесплодно согласившись на ответ. Она поклялась, что может почувствовать контур его руки на шее, и она понятия не имела, что это или что-то в этом отношении.
На этот раз МакЛарен был заправлен в дальний угол комнаты. Стакан бурбона был готов. Анди проложила свои вещи на стул и вокруг него. Она открылась: «Думаю, ты не мог найти это в своем сердце, чтобы дать девушке перерыв, не так ли?»
Это получилось немного острее, чем она предполагала. Ее шея горела.
«Наверное, нам нужно будет проверить глазом смотрителя», — сказал он. Он подал знак официантке, и у нее появился бокал вина. Он не спросил.
«Хорошо, — начал он, — вот это: я подумал об этом со всех сторон, и просто нет никакой пользы от добровольного отказа от моего клиента. По некоторым причинам, которые я не могу поделиться, а другие, которые будут очевидны через минуту я соглашусь рассмотреть это. Вы заплатили мне за то, что рассказали мне правду, поэтому я собираюсь ответить натурой. Мне интересно узнать вас лучше. Меня, однако, не интересует в дебатах или играх или в погоне за фантомами. Я предлагаю, чтобы вы согласились провести со мной следующие 30 дней. В течение большинства дней это не будет означать весь день, и это может даже не означать каждый день. неоправданно вмешиваться в вашу работу, но это будет означать, что мы будем вместе, когда захочу, делая то, что я говорю. Даже если вы предпочтете что-то другое ».
Анди ожидал чего-то плохого, но она, конечно же, не подумала об этом. Ее мозг быстро провел отпуск, оставив ее тело и зависнув в углу комнаты, глядя на нее сверху вниз. Ее первая мысль заключалась в том, что она не могла себе представить, как выглядит такая ситуация, как, например, такая ситуация, а вторая заключается в том, что она не могла поверить, что она еще не ушла. Она опустила глаза на колени.
Почти сразу его рука была под ее подбородком. Он пристально посмотрел на нее, и она могла сказать, что ему все равно, что в комнате есть кто-то еще. Держа ее взгляд и подбородок, он сказал: «Это означает, что мы будем заниматься сексом, это означает, что я буду решать, что вы носите. И ешьте. И делайте в свое время от работы, даже когда меня там нет. другие вещи, о которых я еще не думал. Я люблю тебя. Я думаю, много, поэтому я не собираюсь ввязываться в твою работу или неоправданно смущать тебя. Но это не будет демократией ».
Она не могла сказать ни слова — она чувствовала себя так, словно она могла вспыхнуть, если бы попыталась. Образ одного из тех беттлеев, которые были прикреплены в коробках, пришла ей в голову. Она просто посмотрела ему в глаза и подождала, пока он перестанет говорить.
«Тебе понадобится некоторое время, чтобы подумать об этом, я встаю и иду в мужскую комнату, я подожду там ровно 10 минут. Если ты играешь, приди за мной. Если тебя там нет за 10 минут , Я пойму, и мы никогда больше не будем говорить об этом ».
И он исчез. Она задумалась, где воздух в комнате исчез. Она задавалась вопросом, кто слышал. Или видно. И она подумала, как странно было бы видеть его снова после того, как она не появлялась. В мужской комнате, из всех мест. Хороший бог, что за беспорядок. Она изо всех сил пыталась упорядочить свой спящий мозг, тщательно оценивая ее варианты и стратегии. Все абсолютно бесполезно. То, что она знала, было то, что она профессионально трахалась, если она сказала «нет», и буквально трахала, если она ответила «да». Она понятия не имела, что было хуже.
Анди встал. Она посмотрела на свое пальто и прочее. Некоторое время она колебалась на неуправляемых ногах. И она подошла к вестибюлю, чтобы найти мужскую комнату.